Не женское дело - Страница 66

– Слава Британии! – ехидно прокомментировал это событие Владик, подражая одному из персонажей компьютерной игры «Корсары-1». – Ты же не любишь англичан.

– Не люблю, – ответила Галка. Сегодня, пятнадцатого декабря, она решила поужинать в своей каюте. В обществе названого братца.

– А лезешь в эту авантюру. Хотя я вижу, как тебе это противно. Тот же Морган…

– Да, ты прав, – хмыкнула «сестра». – Это такое чмо, что если ненароком приснится, топором не отмахаешься. Козёл.

– Да ладно тебе, – Владик ехидно усмехнулся. – Может, оставишь тут всё как есть? Подворачивается даже возможность стать леди Морган, опять-таки порулить Ямайкой.

Галка поперхнулась, закашлялась. Потом, всё ещё кашляя, многозначительно покрутила пальцем у виска.

– Ты чё, совсем сдурел? – наконец к ней вернулся дар речи. – Ты этого Моргана близко видел? Блин! Рожа красная, патлы немытые, зенки, как перископы, брюхо, как у пивного бюргера, а перегарчик к вечеру – не надо никакого химического оружия изобретать! Мать-перемать, ты за кого меня принимаешь?!!

– Ладно тебе, уже и пошутить нельзя, – видя, каким гневом вспыхнула Галка, Владик пошёл на попятную. – Говорят, ты его мордой в пол уложила. Это правда?

– Правда, – Галка немного успокоилась, но явно была недовольна поднятой темой. – Лапать меня вздумал, сукин сын, да ещё с поцелуями полез. А он зубы, между прочим, в последний раз лет пять назад чистил. Вот я его любимым ментовским приёмчиком и порадовала. Батя научил. И вообще, терпеть ненавижу самцов с деньгами, которые женятся на чужом имуществе.

– Ты корабль имеешь в виду?

– Здесь только «Гардарику» я могу считать по праву своей.

– Ты так привязалась к «Гардарике», что мне иногда становится страшно, – признался Владик. – А если её потопят?

– Типун тебе на язык, – мрачно ответила Галка. – Хотя, может, и не потопят. Борта у неё крепкие. Но одно могу сказать стопудово: пока я жива, другого капитана у «Гардарики» не будет…

…Не знаю, показывать ли это кому-нибудь. Наверное, нет.

Хорошо, когда люди выбирают достойных, чтобы те, так сказать, руководили и направляли. Идеал! Но действительность, как обычно, вносит свои коррективы. Всё должно быть в меру и на своём месте. Извините, если на борту каждый сам себе капитан, и курс прокладывают по большей части дилетанты, путём демократического голосования, то корабль обречён. Я тут не видела, правда, чтобы так гибли корабли – может быть, потому, что не приходилось встречать столь опасной концентрации самовлюблённых идиотов на квадратный метр палубы. Но на глазах моих родителей так погибла великая страна. И уже на моих глазах тем же манером наскочила на рифы другая, которую я всё ещё называю родиной.

Может, хоть этот мир будет чуточку умнее своего «близнеца»?..

Галка отложила перо. Писать гусиными перьями для неё оказалось пыткой – вечно заляпывала чернилами пальцы… Мысли, изъевшие её душу застарелой болью, просились на бумагу. Оставалось либо постоянно возвращаться к этим невесёлым мыслям, либо отлить их в тяжёлые, как свинец, слова. В этот приговор, который она, глядя со стороны, выносила своему родному миру.

…Есть ли шанс, что кто-нибудь спохватится и вытащит наш мир из болота? Да, есть. Есть ли шанс, что это поймёт то самое «электоральное большинство»? Ох, сомнительно. Все предпочитают закопаться в своих маленьких проблемах, старательно делая вид, что всё хорошо. Как у той прекрасной маркизы из знаменитой песенки.

Каждый сам себе капитан. В трюме течь, и крысы уже бросаются за борт. Только команда, вместо того, чтобы вкалывать, заделывая пробоину, занимается поиском вождя, который убедительнее прочих пообещает им решить проблемы одним волшебным заклинанием. И всем будет «щастье». Хм… Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Сколько ни говори «демократия»… Продолжать не надо?

Самое страшное, что я вижу свой мир каждый день. Без масок и макияжа. В лице сэра Генри, не к ночи он будь помянут… Ещё не знаю, как, но я его остановлю. Если для этого потребуется положить свою жизнь – сделаю это с радостью. Потому что у истоков моего уродливого, но всё же родного мира стоит именно этот человек. Генри Морган. Или Томас Модифорд – а чем он лучше Моргана? Или Олонэ, которым, как я слышала, недавно позавтракали какие-то индейцы. Кэвендиш, Дрейк, Мансфелъд, Рок Бразилец… Имя не имеет значения. Важна сама фигура грабителя с большой морской дороги, за счёт которого и поднялся за три века до моего рождения мой страшный родной мир. Я не хочу оказаться в одном ряду с ними, а для этого мне нужно совершить так мало – остаться человеком… Или это так много?

10

В операции на Санта-Каталине, где Морган надеялся найти проводников до Панамы, команды тортугских кораблей почти не участвовали. «Гардарика», «Орфей» и «Сен-Катрин» крейсировали у берегов этого Богом забытого каторжного островка, имея задачей перехватывать любые испанские суда, независимо от того, торговые они или военные. Работка – не бей лежачего. Если бы не проливной дождь, так и вовсе можно было расслабиться. На следующее утро, когда дождь наконец закончился, поставили все паруса. Получив с берега последние новости, Галка сперва посмеялась сама, а потом доложила своим офицерам.

– Ну, вот, – сказала она. – Морган добазарился с губернатором, что он типа нападёт на форт Сан-Херонимо, испанцы типа будут его отчаянно защищать, а потом типа сдадутся. А мы, значит, должны прикрывать весь этот балаган от других испанцев, которые типа не поймут, что это типа разыгрывается сценка из Лопе де Вега.